Теория разбитых окон - криминологическая теория, рассматривающая мелкие правонарушения как индикатор ухудшения криминогенной обстановки в целом. Сформулирована в 1982 г. американскими социологами Джеймсом Уилсоном и Джорджем Келлингом. Название происходит от типичного примера мелкого правонарушения: битья стекол.
Согласно данной теории, если кто-то разбил стекло в доме и никто не вставил новое, то вскоре ни одного целого окна в этом доме не останется.
Иными словами, явные признаки беспорядка и несоблюдения людьми принятых норм поведения провоцируют окружающих тоже забыть о правилах. В результате возникающей цепной реакции "приличный" городской район может быстро превратиться в клоаку, где людям страшно выходить на улицу.
В 1980-х годах Нью-Йорк представлял собой ад: каждый день в городе происходило более полутора тысяч тяжких преступлений, в их числе шесть-семь убийств. Ходить по улицам ночью было опасно, а ездить в метро было рискованно даже днем. Грабители и попрошайки в подземке были обычным делом. Грязные и сырые платформы едва освещались. В вагонах было холодно, под ногами валялся мусор, стены и потолок были сплошь покрыты граффити.
Вот что рассказывали о нью-йоркском метро: "Выстояв бесконечную очередь за жетоном, я попытался опустить его в турникет, но обнаружил, что монетоприемник испорчен. Рядом стоял какой-то бродяга: сломав турникет, он требовал, чтобы пассажиры отдавали жетоны лично ему. Один из его дружков наклонился к монетоприемнику и вытаскивал зубами застрявшие жетоны, покрывая все слюнями. Пассажиры были слишком напуганы, чтобы пререкаться: "На, возьми этот чертов жетон! Мне все равно! " Большинство людей миновали турникеты бесплатно. Это была транспортная версия дантова ада".
Город был в тисках самой свирепой эпидемии преступности за всю свою историю. Но потом случилось необъяснимое. Достигнув пика в 1990-м году, преступность резко пошла на спад. В последующие годы количество убийств снизилось на две трети, а число тяжких преступлений - наполовину. В конце 1990-х в метро совершали на 75 % меньше преступлений, чем в начале десятилетия. По какой-то причине десятки тысяч психов и гопников перестали нарушать закон. Что случилось? Кто нажал волшебный стоп-кран и что это за кран?
Что такое "Теория разбитых окон"? Канадский социолог Малкольм Гладуэлл в книге "Переломный момент" пишет следующее:
"Разбитые окна"- это детище криминалистов Уилсона и Келлинга. Они утверждали, что преступность - это неизбежный результат отсутствия порядка. Если окно разбито и не застеклено, то проходящие мимо думают, что всем наплевать и никто ни за что не отвечает. Вскоре будут разбиты и другие окна, а чувство безнаказанности распространится на всю улицу, посылая сигнал всей округе. Сигнал, призывающий к более серьезным преступлениям".
Гладуэлл занимается "социальными эпидемиями". Он считает, что человек нарушает закон не только (и даже не столько) из-за плохой наследственности или неправильного воспитания. Огромное значение на него оказывает то, что он видит вокруг.
Голландские социологи подтверждают эту идею. Они провели серию любопытных экспериментов.
Например, такой: с велосипедной стоянки возле магазина убрали урны, на рули велосипедов повесили рекламные листовки и стали наблюдать, сколько людей бросит бумажки на асфальт. Стена магазина, возле которого стояли велосипеды, была идеально чистой - листовки бросили на землю 33% велосипедистов. Затем эксперимент повторили, предварительно изрисовав стену - намусорили уже 69%.
Вернемся в эпоху дикой преступности в Нью-Йорке. В середине 1980-х в нью-йоркском метрополитене поменялось руководство. Новый директор Дэвид Ганн начал работу с борьбы против граффити. Нельзя сказать, что вся городская общественность сильно обрадовалась. "Парень, займись серьезными делами: техническими проблемами, пожарной безопасностью, преступностью - Не трать наши деньги на ерунду!"
Но Ганн упорствовал: Граффити - это символ краха системы. Если начинать процесс перестройки организации, то первой должна стать победа над граффити. Если мы не выиграем эту битву, реформ не произойдет. Мы готовы внедрить новые поезда стоимостью в десять миллионов долларов каждый, но если мы не защитим их от вандализма, всем понятно, что из этого выйдет. Буквально через день их изуродуют.
И Ганн дал команду очищать вагоны. Маршрут за маршрутом. Состав за составом. Каждый чертов вагон, каждый божий день. "Для нас это было как религиозное действо" рассказывал он позже. В конце маршрутов установили моечные пункты. Если вагон приходил разрисованный, рисунки смывали во время разворота, в противном случае вагон вообще выводили из эксплуатации. Грязные вагоны, с которых еще не смыли граффити, не смешивали с чистыми. Так Ганн доносил до вандалов свое послание.
У нас было депо в Гарлеме. Вагоны стояли там ночью, - рассказывает он. - В первую же ночь пришли подростки и заляпали стены вагонов белой краской. На следующую ночь, когда краска высохла, они пришли и обвели контуры, а через сутки все это раскрашивали. То есть они трудились три ночи. Мы ждали, когда они закончат свою "работу". Потом мы взяли валики и все закрасили. Парни расстроились до слез. Но все было закрашено снизу доверху. Это было нашим посланием: "Хотите потратить три ночи на то, чтобы обезобразить поезд? Давайте. Но этого никто не увидит".
В 1990-м году на должность начальника транспортной полиции был нанят Уильям Браттон. Вместо того, чтобы заняться серьезным делом - тяжкими преступлениями - он вплотную взялся за безбилетников. Почему? Новый начальник полиции верил: как и граффити, огромное количество "зайцев" было сигналом, показателем отсутствия порядка. И это поощряло совершение более тяжких преступлений. В то время сто семьдесят тысяч пассажиров пробирались в метро бесплатно. Подростки просто перепрыгивали через турникеты или прорывались силой. И если два или три человека обманывали систему, окружающие (которые в иных обстоятельствах не стали бы нарушать закон) присоединялись к ним. Они решали, что если кто-то не платит, они тоже не будут. Проблема росла как снежный ком.
Что сделал Браттон? Он поставил возле турникетов по десять переодетых полицейских. Они выхватывали "зайцев" по одному, надевали на них наручники и выстраивали в цепочку на платформе. Там безбилетники стояли, пока не заканчивалась "большая ловля". После этого их уводили в полицейский автобус, обыскивали, снимали отпечатки пальцев и пробивали по базе данных. У многих при себе оказывалось оружие, а у некоторых до этого уже бывали проблемы с законом.
"Для копов это стало настоящим Эльдорадо, - рассказывал Браттон. - Каждое задержание было похоже на пакет с поп-корном, в котором лежит сюрприз. Что за игрушка мне сейчас попадется? Пистолет? Нож? Есть разрешение? Ого, да за тобой убийство!.. Довольно быстро плохие парни поумнели, стали оставлять оружие дома и оплачивать проезд".
В 1994-м году мэром Нью-Йорка стал Рудольф Джулиани. Он забрал Браттона из транспортного управления и назначил шефом городской полиции. Кстати, в Википедии написано, что именно Джулиани впервые применил "Теорию разбитых окон". И хотя мы знаем, что это не так, заслуги мэра неоспоримы: он дал команду развивать успешную стратегию борьбы с преступностью, основанную на данной теории, по всему Нью-Йорку.
Полиция заняла принципиально жесткую позицию по отношению к мелким правонарушителям. Арестовывала каждого, кто пьянствовал и буянил в общественных местах, кидал пустые бутылки, разрисовывал стены, прыгал через турникеты, клянчил деньги у водителей за протирку стекол. Если кто-то мочился на улице, он отправлялся прямиком в тюрьму. Уровень городской преступности стал резко падать - так же быстро, как это произошло в подземке. Начальник полиции Браттон и мэр Джулиани объясняют это так: "Мелкие и незначительные на первый взгляд проступки служили сигналом для осуществления тяжких преступлений". Цепная реакция была остановлена. Насквозь криминальный Нью-Йорк к концу 1990-х годов стал самым безопасным мегаполисом Америки.
Как работает эта теория
Нидерландские ученые провели серию экспериментов, которые показали, что люди чаще нарушают принятые нормы поведения, когда видят, что другие тоже так поступают. При этом "дурной пример" трактуется широко: видя, что нарушается одно из принятых правил, люди позволяют себе нарушать и другие нормы, а чувство безнаказанности посылает "сигнал", призывающий к более опасным преступлениям.
*Если в здании разбито окно, его нужно как можно быстрее заменить новым. Если на тротуаре или аллее появляется мусор, его необходимо убрать, не дожидаясь, когда люди начнут выбрасывать на дорогу старую мебель или радиоактивные отходы.
Первый эксперимент провели на велопарковке у магазина. Убрали все урны и повесили на рули велосипедов рекламные листовки. Получается, что люди могли забрать листовку с собой или выбросить прямо на улице. Важно, что сначала стена магазина была чистой - стоял знак, запрещающий на ней рисовать. Из 77 велосипедистов лишь 25 повели себя некультурно - это 33% от общего числа.
Затем эксперимент повторили, при такой же погоде и в то же время дня, но стену размалевали бессодержательными рисунками. На этот раз намусорило уже 69% велосипедистов.
*Таким образом, нарушение запрета рисовать на стенах оказалось серьезным стимулом, который провоцировал людей нарушать другое правило - не сорить на улицах.
Второй эксперимент должен был показать, справедлива ли теория разбитых окон только для общепринятых норм или распространяется и на локальные правила, установленные для какой-то конкретной ситуации или места.
Исследователи перегородили главный вход на автомобильную парковку забором, в котором оставили широкую щель. Рядом с ней повесили знак "Вход воспрещен, обход в 200 м справа" и табличку "Запрещается пристегивать велосипеды к забору". Опыт опять проводили в двух вариантах: "порядок соблюден" и "порядок нарушен".
*В первом случае в метре от забора стояли четыре велосипеда, явно к нему не пристегнутые. Во втором случае те же велосипеды пристегнули к забору. Результат снова оказался положительным: в ситуации "порядок соблюден" в дырку пролезли только 27% автовладельцев, а в ситуации "порядок нарушен" - целых 82%.
Третий эксперимент напоминал первый, но признаки "нарушения норм" другими людьми были не визуальными, а звуковыми. В Нидерландах закон запрещает использование петард и фейерверков в предновогодние недели (нарушителей штрафуют). Этот закон всем прекрасно известен. Оказалось, что велосипедисты намного чаще бросают бумажки на землю, если слышат звук разрывающихся петард.
В четвертом и пятом экспериментах людей провоцировали на мелкую кражу. Из почтового ящика торчал конверт с прозрачным окошком, из которого виднелась купюра в 5 евро. Экспериментаторы следили за проходящими мимо людьми, подсчитывая число краж.
В ситуации "порядок соблюден" почтовый ящик был чистый, и мусора вокруг не было. В ситуации "порядок нарушен" либо ящик был разрисован бессмысленными граффити, либо кругом валялся мусор. Результаты и на этот раз получились весьма убедительные. В ситуации "порядок соблюден" только 13% прохожих присвоили соблазнительный конверт. Однако из разрисованного ящика конверт украли 27% прохожих, а разбросанный мусор спровоцировал на кражу 25% людей.
Таким образом, бессмысленные надписи или разбросанный мусор увеличивает число краж вдвое.
Эти простые опыты показывают: нарушение общественных норм может нарастать, как снежный ком, и бороться нужно с самыми первыми проявлениями. Антиобщественное поведение может быстро стать привычным для многих, и тогда система начнет поддерживать сама себя. И каждый из нас должен иметь в виду: бросая на газон банку из-под газировки или выводя на стене неприличное слово, мы способствуем росту преступности и приумножению всеобщего свинства.
Комментариев нет:
Отправить комментарий