Сорокалетняя женщина
рассказывала мне, как однажды в детстве ее строгая мама нарядила ее в новое
платье и, отправляя гулять на улицу, строгим голосом сказала: «Придешь грязная
— убью!» Она пошла во двор и сначала очень боялась сделать хоть одно неловкое
движение, с ужасом представляя, что с платьем может что-то произойти. Но потом
во двор вышли дети, началась игра.
Постепенно страх
отпустил ее и она начала играть, как все дети. Но в процессе игры кто-то
толкнул ее в нелепой детской схватке. Она споткнулась, упала, поднимаясь,
наступила на край платья. Послышался треск ткани, и к своему ужасу она увидела
свое платье — измазанное, с оторванной оборкой. Ощущение ужаса она запомнила на
всю жизнь — она ведь была абсолютно уверена, что теперь мама ее убьет. Она
начала плакать, и плакала так отчаянно, что другие мамы, находившиеся во дворе,
собрались вокруг нее и наперебой начали успокаивать. Но ничего не помогало —
потому что ребенок знал, что мама ее убьет.
Представь себе,
какое потрясение испытала девочка, какой ужас она испытала по-настоящему, если
взрослые люди, поняв, отчего она так плачет, даже не стали ее уговаривать, чтобы
она успокоилась, а стали искать выход из ситуации. Ее привели домой к одной из
женщин, где платье сняли, постирали, прогладили, чтобы высушить. Затем ее
повели на соседнюю улицу, где находилось ателье мод. Там женщины объяснили
ситуацию работникам ателье — и оторванную оборку пришили так, что и следа не
осталось. И только после того, как девочка убедилась, что ничего не заметно,
она успокоилась.
Я описала эту
ситуацию, чтобы показать тебе — дети принимают все всерьез, они нам верят. Мы
для них — значимые люди. И то, что мы говорим и делаем, для них очень важно.
Поэтому наше мнение, оценка, которым они верят, как безусловной правде о них,
звучит для них иногда как приговор. Особенно, если мы говорим им это часто,
указывая им на какие-то их качества, умение или неумение. Они нам действительно
верят. И считают наше мнение о них — конечным, как диагноз, который мы им
ставим. Одна мама говорила мне печальным голосом, обреченно:
— Стихи запоминает
плохо. Памяти совсем нет!
И я в очередной раз
удивилась — как легко и бездумно родители ставят свои диагнозы, обрекая ребенка
именно на подтверждение этого диагноза.
— Но оттого, что вы
говорите это своему ребенку, он не станет лучше запоминать, — каждый раз
приходилось мне говорить. — Наоборот, благодаря вам он уже знает, что он плохо
запоминает, что памяти у него нет… Он принимает это как конечный вывод о нем…
Мы сами лишаем
наших детей возможностей роста, раскрытия каких-то способностей, ставя такие
«диагнозы». Я помню, как удивлялась каждый раз, видя рисунки внука, — долгое
время он рисовал настоящие «каляки-маляки», какие рисуют малыши, а не дети его
возраста. Его ровесники в детском саду рисовали уже развернутые картины,
показывая даже перспективу, масштаб, отражая мимику лиц, — он же рисовал
человечков по принципу — точка, точка, два кружочка, ротик, носик, огуречик… Я
понимала — какие-то мозговые структуры еще не сформированы, поэтому он так
примитивно и «неправильно» для его возраста рисует. И никто из нас, взрослых,
не говорил — не умеешь ты рисовать… Прошло время, и как-то незаметно для всех
нас — ребенок вдруг стал рисовать, стал передавать и перспективу, и масштаб, и
выражения лиц. Просто — никто не поставил ему «окончательный» диагноз, лишив
его перспективы уметь рисовать.
(Сколько раз,
предлагая взрослым людям нарисовать что-то, нужное в процессе каких-то
упражнений, я слышала: я не умею рисовать! — «Откуда ты это знаешь? —
спрашивала я. — Кто тебе это сказал? Ты просто начни — и ты не сможешь не
уметь! Не умеют только те, кто знает, что не умеет и уже не пробует…» И
действительно, иногда в течение нескольких дней тренинга люди начинают уметь
рисовать! Потому что просто отменяют «диагноз», поставленный им в детстве.)
Часто именно наши
родительские «диагнозы» приводят к более тяжелым последствиям, чем умение или
неумение что-то делать. Наши мнения и оценки иногда приводят детей к
тревожности, к неверию в себя, к опусканию рук, к обреченности. Даже наше
невинное казалось бы: «Ну и что ты натворил? Что ты сделал, я тебя спрашиваю!»
сказанное трагичным голосом по поводу не такого уж значимого поступка ребенка,
вызывает у него ощущение, что произошло что-то страшное. Иногда, опять же, даже
не желая этого, мы вызываем в ребенке ощущение непоправимости случившегося,
обреченности оттого, что он натворил то, что нельзя изменить!
И это может
привести к настоящей трагедии (и такие случаи бывают!) — к самоубийству
ребенка, когда он не может жить под грузом собственной вины и плохости,
внушенной ему, пусть и неосознанно, не специально, такими вот карающими
родителями. Мы как бы приговариваем ребенка к какому-то определенному
поведению, сообщая ему о конечности своих выводов о нем и его поступках.
Я слышала рассказы
многих взрослых людей о том, как «преследуют» их и во взрослой жизни такие вот
«приговоры» родителей. Как мамино замечание, повторенное много раз в детстве:
«Господи! Ну что это за наказание такое!» — долгие годы вызывало в человеке
чувство вины, неуверенности в себе, даже боязнь строить серьезные отношения с
партнером. Действительно — кому надо такое наказание! Зачем собой — таким —
портить людям жизнь? Как мамино «пророчество»: «Ничего путного из тебя не
получится!», сказанное за детские шалости и непослушание — преследовало
человека всю жизнь.
И в ситуации любой
неудачи, такой естественной для любого человека, проживающего свою жизнь, эти
слова всплывали в голове как приговор — говорила же мама, ничего путного из
меня не получится… Как «пророчество»: «По такому хулигану, как ты, тюрьма
плачет!» — сбывалось в самом реальном смысле — рано или поздно человек попадал
в тюрьму. (И сколько их, попавших в тюрьмы, в детстве были запрограммированы
родителями, поставившими своим детям такой страшный «диагноз»!)
Осознавая наши
пророческие, «творческие» способности, мы должны понять — ребенок не должен
узнавать от нас о таких вот бесперспективных сценариях его жизни! Любить
ребенка и значит – научить его в любой ситуации, при любом неуспехе или неудаче
видеть перспективу, верить в себя, искать и находить выход из любой ситуации.
Согласись, ты, как взрослый человек, живущий взрослой жизнью, знаешь, как это
важно. Как важно не опускать руки в любой ситуации. Как важно верить в то, что
все обязательно будет хорошо… Но для этого — нам нужно дать возможность ребенку
увидеть выход, «неконечность» любого факта, поступка.
Помочь ему
осознать, что все может измениться, что у него есть силы исправить ошибку,
стать лучше, сильнее. Ведь мы, взрослые, знаем, что все меняется, что все «не
конечно». Именно этим знанием нам и нужно поделиться. Об этом нам им нужно
рассказать. И никто кроме нас не расскажет нашим детям, что у них есть
возможность остаться хорошими даже после плохих поступков. Может быть, это одно
из самых важных представлений, которые мы должны сформировать у наших детей,
которые действительно поддержат их в жизни. За которые они будут нам
по-настоящему благодарны.
А для этого — нужно
опять же, помочь ребенку осознать причину своих поступков — так легче будет
понять, как изменить ситуацию, где найти выход. А для этого, опять же нам нужно
иметь свой добрый взгляд на ребенка. Как на хорошего ребенка, а не как на
преступника, по которому уже тюрьма плачет!
Вот в этих
объяснениях и вере в хорошего ребенка, у которого, даже если он совершит плохой
поступок, остается перспектива исправиться и остаться хорошим человеком — и
есть настоящее выражение любви! Ребенок кусается — надо сказать ему, что он
скоро вырастет и перестанет кусаться. Что все маленькие дети кусаются, но потом
все перестают. Ребенок взял чужую вещь — потому что еще мал и не может
противиться своим желаниям. Но он обязательно вырастет и узнает, что у каждого
человека есть свои вещи и их брать можно, только спросив, разрешит ли этот
человек взять принадлежащую ему вещь. И он обязательно научится этому и
вырастет честным человеком. Ребенок подрался, так отстаивал себя. Но со
временем он поймет, что отстаивать себя можно не только дракой. Он научится
договариваться, он научится выбирать себе друзей, с которыми не придется
драться. Ребенок нагрубил взрослым, но он обязательно научится вести себя так,
чтобы не обижать других людей, чтобы не срывать на них свое настроение. Все это
приходит с возрастом.
Ребенок должен
узнать, что он — нормальный. Что он — «такой». Просто — он чему-то еще не
научился, что-то совершил необдуманно. Но у него есть возможность исправить все
свои ошибки. У него есть возможность перемен. Мы должны помочь детям осознать,
что все меняется. Что его застенчивость со временем пройдет, что друзья у него
обязательно появятся, что «двойку» он обязательно исправит, что после
«безответной» любви — обязательно придет другая, что жизнь никогда не
кончается, пока ты жив…
Вот почему, опять
же, нам, взрослым, — так важно помнить себя маленькими. Нам нужно сказать нашим
детям, что мы понимаем их, потому что сами в детстве — иногда брали чужое или
обманывали, дрались или получали двойки. Но из нас выросли хорошие, нормальные
люди. Мы для наших детей должны быть образцами перспективы в жизни. Вот почему
нам нужно помнить свое детство и говорить с нашими детьми о своем детстве. О
любви, которая кончилась у тебя так печально, о твоих переживаниях, которые
прошли со временем. О твоей робости, которая прошла со временем. О твоих ссорах
со сверстниками, с которыми ты потом помирился. Всегда есть место переменам к
лучшему!
Автор: Ольга Эсингу
г.Таллин
Комментариев нет:
Отправить комментарий